— Слышь, отпусти девчонку, я тебе дам уйти. — я старался на малявку не смотреть, только мародеру в глаза. И потихоньку, по четверти шажочка, приближался к нему. Гаденыш же уставился на мою руку, в которой так заманчиво поблескивал воронением ТТ.

— Сапог, не подходи, не надо, — бормотал мародер. — Я ведь порешу ее, вот точно ж, зуб даю! — и вдруг опять взвизгнул: — Сука-а-а-а-а!!! — тут он быстро навёл на меня наган и нажал спусковой крючок. Раздался щелчок и глаза налетчика забегали в растерянности. Осечки он не ждал.

Тут я на него и бросился. Хорошо врезался, прям как регбист. Гаденыш сразу отпустил девочку, наган брякнулся об асфальт и я отбросил его ногой куда-то в сторону. Мародера я скрутил и начал вытаскивать у него из брюк ремень, чтобы схомутать.

Сзади взвизгнула тормозами машина, скорее всего, «эмка». Я головы не поднимал. Сильно сомневаюсь, что это подмога этим шаромыжникам пришла, лучше я закончу дело, а потом и посмотрю, кто там приехал,

Открылась с легким скрипом дверца, по асфальту протопали чьи-то сапоги и такой знакомый голос спросил:

— Что здесь происходит? Соловьев, это вы? Что тут случилось?

Власов! Вот уж кого не ждал! И ведь сделать ничего не могу! Водитель, адъютант, баба, девочка — куча народу. Свидетели, короче.

— Мародеров разгонял, — буркнул я, вытащив, наконец ремень из брюк налётчика. — Этот девочкой хотел прикрыться. Остальные разбежались.

— Юркунас, что ты там телишься возле машины? — крикнул Власов. — Помоги старшему лейтенанту!

Йозас, похожий на снулую рыбу адъютант Власова, подошёл ко мне, помог затянуть мародеру на руках его же ремень. Где-то в стороне мать с девочкой утешали друг друга. Причем девочка как бы не больше матери старалась.

— Надо теперь их в комендатуру…, — неспешно начал Юркунас, но вдруг замолчал и застыл с вытаращенными глазами.

Я повернулся в ту же сторону, куда пялился адъютант Власова и тоже охренел. Лежавший на земле раненый налетчик, про которого в суматохе все забыли, как оказалось, времени зря не терял. Он каким-то макаром дотянулся до того нагана, который я выбил из рук его собрата по мародерке и… стрелять он начал без раздумий.

Первая пуля в живот Власову. Второй выстрел в меня. Я успел броситься на асфальт, выхватил спрятанный в карман ТТ. Йозас тоже стал лапать кобуру. Налетчик выпалил еще дважды. Стрелять в ответ мы начала практически одновременно. И это совсем не походило на дуэль. Я перекатился вправо от Власова, высадил в мародера все до последнего патрона. Уже на третьем выстреле тот скрючился, стал загребать ногами, как бы “убегая” от нас.

Добил налетчика адъютант. Удачно попал в голову, даже до нас долетели брызги крови.

Мать орет, да так, что уши закладывает. Дочка тоже орет, не то с перепугу, не то просто так. Пахнет порохом… Меня чуть не вывернуло. Но сдержался, поднялся. Пнул на ходу связанного мародера, подбежал к генералу.

Командующий 37-й армией генерал-майор Андрей Андреевич Власов был жив. Ранен, но всё же жив. Только слабым, каким-то поникшим голосом сказал:

— Ноги… не чувствую совсем…

***

Очень скоро я понял, что мое мнение о центре Киева как о пустынном месте было не совсем верным. Самыми быстрыми оказались все же милиционеры. Они приехали минут через десять, наверное. Втроем, на мотоцикле с коляской. Как раз мы с водителем соорудили из створки двери, выломанной в магазине, какое-то подобие носилок и затаскивали на них генерала. Выглядел он хреново: бледный, аж зеленоватый какой-то, весь форс и высокомерие слетели с него. И это, негоже, конечно, о таком, но раз уж начал говорить, то говори. Мочевой пузырь и прямая кишка у него не держали совсем. Но на войне белоручкам не место, тут постоянно в таком дерьме возишься, что обычное, то что из задницы, и вовсе никакого удивления не вызывает.

Юркунас сидел в стороне, баюкая наспех перевязанную левую руку. В горячке он этого не заметил, и только после всего схватился за рану. Пока милиционеры рядились и пытались нам помочь с погрузкой (а не выходило ни хрена — и задняя дверца узкая, и сиденье в ширину не для такого дела), подъехали комендачи. Тут они тихо-мирно договорились, милиции — дама с ребеночком, военным — два мародера, один живой, другой — уже нет. Власова в госпиталь отвезли наши, понятное дело, не на мотоцикле же его тарабанить.

Меня же подкинули в управление фронта. Как-то это событие меня из колеи выбило. Руки дрожали, я с трудом почистил пистолет, перезарядил его. Не так я себе это представлял. Потом пошел “сдаваться” комфронта.

Кирпонос от известия про Власова побелел как стена, аж губа затряслась.

— Куда его увезли? — спросил он, сжимая кулаки.

— Не знаю, не сказали…

— Масюк! — крикнул он в приемную. — Срочно узнай, куда Власова повезли. Машину готовьте! Быстрее! — и потом мне: — Здесь останешься. Рапорт пиши, что как. Понятно?

— Да, — кивнул я.

— Аркадий, ну что там? — нетерпеливо крикнул он, будто меньше чем за минуту можно было что-то найти.

Но Масюк был асом своего дела. Знал куда звонить и что спрашивать. Уже спустя пять минут они с Кирпоносом умчались в госпиталь.

Вернулись они часа через два. Кирпонос был темнее тучи. Прошел в кабинет, ничего не сказав. Аркаша из-за его спины махнул рукой, мол, молчи, сам расскажу.

И сразу следом за ними в приемную вошел Чхиквадзе. Я посмотрел на него и поднялся из-за стола.

— Мне к вам?

— Зачем? — искренне (надеюсь, что так) удивился он. — Андрей Андреевич всё рассказал, говорит, ты там молодцом держался. Адъютант его, вот к нему вопросики… А, ладно, — он повернулся и пошел к кабинету комфронта. — Работайте, ребята, отдыхать после будем, — почему-то немного невпопад сказал он и скрылся за дверью.

Глава 9

Сборы в Москву проходили сумбурно. Дергали меня во все стороны и поделать с этим ничего не получалось. Сам запрягся, что жаловаться? Ближе к вечеру, после всей беготни по штабу, я поехал в небоскреб. Надо же посмотреть, что там творится. А то сейчас улечу, а вдруг они натворили неизвестно что?

Жора Крестовоздвиженский (ох уж эти поповские фамилии, покруче казацких бывают, хотя Неперейдишлях всё равно бьет все остальные) трудился как следует. Даже не увидев объект, я понял, что работает старший сержант не за страх. Ильяз и трое помощников, которых он привел, выглядели — краше в гроб кладут. А из-за угла раздавались призывы на иностранном языке прекратить бездельничать и начинать вкалывать.

Даже незаконченная маскировка привела меня, ребята, в настоящий восторг. Такое впечатление, что здесь велись боевые действия, и пройти можно только подогнав тяжелую технику. Или взорвав всё еще раз.

— О, товарищ старший лейтенант! — Жора вышел откуда-то сбоку, отряхивая руки. — Работа движется, как видите. Завтра еще пошаманим немного, мама родная не узнает. Пойдемте, покажу внутри.

Он провел меня, предупредив, чтобы я ступал прямо след в след за ним. И правда, даже не споткнулся ни разу. Так потренируемся, и никаких проблем с входом у нас. В отличие от возможных преследователей. Внутри все оставалось почти таким же, как и раньше. Кроме одной мелочи: перекрытия были проломлены в двух местах.

— Здесь еще пути отхода сделаем, — объяснил Жора. — Один фальшивый, другой — настоящий. Сами понимаете, лучше сейчас немного попотеть да пыль поглотать, а потом уйти спокойно.

— Знатно получилось, — я только кивал как китайский болванчик, в таком приятном охренении пребывал. — Это где же вы так… наловчились?

— Есть такие места, — загадочно улыбнулся старший сержант. — Но нас там уже нету.

Ну и ладно, я особо и не настаиваю. Мало ли где человек постигал свою науку? То не наше дело. Я подошел к смотровому окну, глянул на площадь. Не всю видно, но как раз тот кусочек, где должны расположиться принимающие парад — как на ладони. Вот понимаю, что ничего там сейчас нет, а тянет лишний раз посмотреть. Уже поворачиваясь, я плечом почувствовал, как что-то процарапало мне кожу. Гвоздик! Таки порвал мне, не штаны, так гимнастерку. А сейчас еще и крови из царапины впитается в ткань сколько-то, и стирать придется. Вот же влез! А ведь обещал Ильяз вытащить обломок!